|
Это был точно рассчитанный, а главное, очень тонкий ход, так как на эллинистическом Востоке право царского первородства считалось священным и данным свыше. Так, когда Александр Македонский, преследуя персидского царя Дария III, узнал, что некто Бесс, персидский вельможа, не только предал, но и умертвил своего  царя, то вместо награды Александр велел предать Бесса мучительной казни, мотивируя это тем, что тот посмел посягнуть на царское достоинство, дарованное богами. Как видно, уже тогда «классовая солидарность» оказывалась выше политических соображений— судьбу царя мог решать только другой царь, и никто более!
Но вернемся к переговорам, что протекали в дворцовой тиши, за толстыми городскими стенами Бактра. Евтидем, искушенный в дипломатических хитростях, приводил сидящему против него Телею все новые и новые аргументы в пользу взаимного примирения. Если мы правильно понимаем слова римского историка Полибия, то, видимо, не обошлось здесь и без некоторых «подарков» послу: «Долго говорил так Евтидем и наконец просил Телея оказать1 ему услугу в мирном посредничестве и убедить Антиоха оставить за ним царское имя и сан». Можно почти не сомневаться, что свое красноречие Евтидем сумел подкрепить богатыми приношениями. И действительно, он убедил Телея стать
не только посредником, но и его союзником в мирных переговорах с Антиохом III. Но главный свой аргумент Евтидем припас под конец, когда от восхваления своей личности он перешел к скрытым угрозам, хотя и сделанным в весьма завуалированной форме.
|
