|
Ребята, клещи! — кинулась я к палатке.
Скотские они. Спи! — сонно отозвалась палатка.
Наверное, кто-то познакомился с ними еще вчера и, убедившись, что они не «человеческие», махнул на них рукой.  Кусать — кусают, но вреда вроде не приносят. Впоследствии так и оказалось. Однако оставаться с ними один на один под хайлясом мне не хотелось. Слегка потеснив мужчин, под их сонное недовольное бормотание, я пристроилась у входа в палатку и вскоре уснула.
Под утро пошел дождь, сначала почти бесшумно, потом все громче, барабаня по крыше палатки. В восемь утра я вылезла и оглянулась — серое, беспросветное небо, дождь зарядил надолго, все оставленные снаружи вещи намокли, кастрюли и миски наполнились водой. Каждый сделанный мною шаг оставлял след, быстро заполнявшийся водой. Возникло ощущение тревоги: вспомнились письменные и устные рассказы о коварстве гобийских сайров, внезапно наполняющихся невесть откуда взявшимися селевыми потоками, сносящими все на своем пути. Я успокаивала себя: вчера был солнечный день, дождь несильный и идет недолго, если бы ущелье заливалось водой, то монахи вряд ли построили бы здесь колодец... Однако, вернувшись в палатку, стала будить мужчин:
Ребята, подъем! Дождь идет! Надо бы убираться отсюда подобру-поздорову!
В ответ услышала:
Что ты все суетишься? Дай людям поспать.
Действительно, что это я? Мужчинам виднее. Я опять
залезла в мешок. Под усыпляющий шелест дождя тревога отступила. В десять наконец встали. По ущелью текли пять-Шесть маленьких ручьев, один из них пробрался даже в палатку. Физиономии у всех поскучнели. День кайфа явно не задавался. Все вокруг было до отвращения мокрым. Хлеб, оставленный вчера снаружи, превратился в тесто.
|
